Выпускник МАИ Леонид Еленин: «За свою карьеру я открыл шесть комет»

Фото: Евгений Разумный / Ведомости

Леонид Еленин — один из самых известных российских астрономов, при том что он не имеет специального образования. За свою жизнь Еленин открыл шесть комет и около 1600 астероидов. Наблюдать за звездным небом он страстно полюбил еще в детстве, позже превратив свое хобби в профессию. С недавних пор астроном начал писать научную фантастику, скорее напоминающую производственный роман о поиске космических объектов, угрожающих Земле. В интервью «Ведомости. Городу» Леонид Еленин рассказал о том, как переквалифицировался из программиста в астронома, легко ли наблюдать звездное небо над Москвой и как реализуют мечты детства топ-менеджеры IT-компаний.

— Астрономией я увлекся еще в школе, прочитав книгу известного популяризатора науки Феликса Зигеля «Сокровища звездного неба». В старших классах у меня уже были бинокль и подзорная труба «Турист-3». С их помощью я наблюдал переменные звезды, яркие астероиды и зарисовывал, как они движутся. Становиться ученым-астрономом я не собирался и поступил в Московский авиационный институт на факультет радиоэлектроники. Получив диплом программиста, отслужил в армии и на выплаченные за время службы деньги купил себе первый телескоп Celestron C6-N. Когда я увидел огромное количество звезд, спутники планет-гигантов и кольца Сатурна — это было непередаваемое ощущение. Астрономия была просто хобби, но я продолжал читать книги и специализированные журналы. И в 2007 г. увидел на зарубежном сайте статью об удаленных наблюдениях (профессиональный телескоп стоит в хорошем месте, откуда удобно проводить наблюдения. К нему можно подключиться через интернет, навести телескоп куда требуется, отснять необходимые кадры, чтобы изучать их уже на своем компьютере. — «Ведомости. Город»). Это было то, что нужно: я мог продолжать жить и работать в Москве по своей основной специальности и параллельно заниматься астрономией с помощью телескопов, которые я вряд ли когда-то смогу купить.

— Получается, этот образ из книг и фильмов, что астрономы часами сидят перед телескопами и наблюдают в окуляр за звездным небом по ночам, неверен?

— Абсолютно неверен. Визуальные наблюдения остались только у любителей астрономии, да и большинство из них уже занимаются астрофотографией — получением цифровых снимков космоса. Сегодня визуальные наблюдения — это такой релакс и способ развлечься. Ты садишься, смотришь ночью на небо, а там летят мириады звезд. Потрясающее ощущение. У профессионалов все прозаичнее, многие телескопы управляются удаленно. Я получаю данные из обсерваторий в Горном Алтае и Монголии, сотни снимков с белыми точками-звездами и изучаю их на компьютере в Москве.

— А откуда вообще взялся такой интерес, мотивация к продолжению наблюдений в научном формате?

— Все просто: в 1996 г. очень близко с нашей планетой прошла комета Хякутакэ. А следом в 1997 г. мимо Земли пролетела комета Хейла-Боппа. Она была видна невооруженным взглядом и наделала тогда много шуму. Для меня, 16-летнего подростка, это были очень волнующие события. Затем одновременно вышло два голливудских блокбастера — «Столкновение с бездной» и «Армагеддон». Это еще больше подогрело мой интерес, но уже с другой стороны — астероидно-кометной опасности. Я стал мечтать открыть свою комету или на худой конец астероид и, может, когда-нибудь уберечь человечество от угрозы из космоса.

— И вот спустя 10 лет появилась возможность эту мечту реализовать?

— Не сразу. В России в тот момент таких удаленных обсерваторий не существовало. Поэтому я начал писать в различные американские обсерватории. 20 из них мне отказали. Ответили только из благотворительного фонда Tzec Maun. Фонд предоставляет американским школьникам удаленный доступ к телескопам в штате Нью-Мексико, чтобы ученики делали лабораторные работы и доклады по астрономии на основе реальных наблюдений, а не из библиотечных книг. В итоге мне дали такую возможность как некоему «второгоднику», хотя мне уже было под 30 лет. Сперва я открывал и наблюдал ранее неизвестные переменные звезды. Потом приступил к поиску новых астероидов. И уже 1 декабря 2008 г. я открыл свой первый астероид. Это стало для меня событием! Понял, что моя мечта открыть комету, которая в 1997 г. казалась абсолютно несбыточной, вполне осуществима. Однако нужны были совершенно другие телескопы и гораздо больше наблюдательного времени. В 2008 г. случился очередной экономический кризис, и я остался без работы, начал искать какие-то варианты. На одном из тематических мероприятий мне предложили работу по исследованиям космического мусора. Так я оказался в Институте прикладной математики им. М. В. Келдыша РАН, где работаю до сих пор. В середине 2010 г. мы запустили телескоп в американском штате Нью-Мексико и начали поиск астероидов. Открытия пошли десятками, затем сотнями. Меньше чем через полгода, 10 декабря 2010 г., я открыл свою первую комету C/2010 X1 (Elenin). Это была первая комета, открытая гражданином России после распада СССР. После чего российские любители астрономии воспряли духом. Начались открытия других наших астрономов-любителей. Один из них — Геннадий Борисов открыл уже больше комет, чем я (10 комет, включая первую известную межзвездную комету 2I/Borisov в 2019 г. — «Ведомости. Город»).

— Но на этом ваша охота не завершилась?

— Азарта только больше стало. В 2011 г. я открыл вторую комету. Тогда мои коллеги из Пулковской обсерватории в одном из интервью сказали, что Еленин, видимо, нашел какую-то формулу поиска комет и сейчас начнет их обнаруживать как из пулемета. После этого у меня на три года как отрезало. Наблюдал даже больше, чем раньше, обрабатывал снимки, но ничего не было. За свою карьеру я открыл шесть комет — реализовал свою мечту и даже больше. С астероидами несколько сложнее. На сегодня у меня более 1600 объектов, которые ждут верификации. Но из них реально станут моими пока 125.

— Что значит ждут верификации?

— После обнаружения астероида ему дается временное обозначение — год и индекс (месяц открытия и порядковый номер); например, первый астероид, открытый 1 января 2023 г., будет называться 2023 AA. Но получение такого обозначения вовсе не является моментом официального открытия, ведь мы еще плохо знаем орбиту этого астероида и уточняется она в течение 10 лет. До того как орбита астероида не будет вычислена полностью, не возникнет уверенность, что он больше не потеряется, открытие не засчитывается. А вот когда это произойдет, то астероиду приписывается уже постоянный порядковый номер — скажем, 300 252, и он включается во все каталоги. Но и это не конец. После каталогизации, по сложным алгоритмам, выявляют приоритет — кто же все-таки является официальным первооткрывателем данного астероида. Все из-за того, что, например, я обнаружил объект в 2015 г., пронаблюдал месяц, он от Земли улетел и пропал. В 2019 г. его снова кто-то нашел — случайным образом попал в обзор. Мы поняли, что это именно тот объект 2015 г., пронаблюдали его вновь и уточнили орбиту. И тут выясняется, что некий объект 2000 г., который имеет другой номер, и наш 2015 г. — одно и то же небесное тело. Просто в обоих случаях была не до конца рассчитана орбита. Как итог, мы приплюсовали расчеты 2000 г. к своим 2015 и 2019 гг. — и получили довольно точную орбиту. И вот теперь вопрос: а кто же в этом случае первооткрыватель? Раньше определяли так: сотрудники Центра малых планет (официальная организация, которая при содействии Международного астрономического союза собирает и систематизирует данные наблюдений малых тел Солнечной системы — Прим. ред.) сидели и смотрели — чей же вклад был весомей. Например, я целый месяц свой астероид вел, осуществлял измерения, а у другого специалиста были всего 1–2 ночи наблюдений. В этом случае приоритет получу я. Но теперь ситуация изменилась. Для упрощения процедуры сейчас кто первый астероид увидел — тот и считается официальным первооткрывателем. Поэтому на сегодня у меня объектов, которые ждут подобной верификации, более 1600. Но из них реально станут моими в итоге пока 125. Просто я начал поиски в 2008 г., а до этого американцы очень много наблюдали, из-за этого к моим астероидам часто подвязываются измерения 1998 г. и т. д. И по новым правилам открытия уходят к ним. Такие правила были введены осенью 2009 г. И вот просто пропорция: по старым правилам я обнаружил 20 астероидов, из них у 18 мой приоритет. А по новым правилам открыто более 1500 и лишь чуть больше 100 мои.

— Не так давно у вас вышла научно-фантастическая книга «Предел Бортля», и там есть такой пассаж: «Здоровая толика тщеславия присуща, наверное, всем ученым. Можно сказать, что, идя в науку, люди делают свой выбор между возможностью разбогатеть, преуспев в бизнесе, и возможностью увековечить свое имя, сделав открытие». А есть ли какие-то варианты совместить? Быть успешным бизнесменом и делать астрономические открытия?

— Да. У меня есть знакомые, которые еще во времена СССР посещали астрономический кружок во Дворце пионеров, а потом ушли в бизнес и стали топ-менеджерами IT-компаний. Например, один из топ-менеджеров крупного системного интегратора, увлекшись астрономией, построил себе удаленную обсерваторию в пустыне Атакама на территории Чили с одним метровым телескопом и несколькими поменьше. Там 350 ясных ночей в среднем за год, поэтому можно наблюдать удаленно. Плюс можно периодически летать туда проверить свое хозяйство, выпить хорошего чилийского вина и поесть мяса. Другие покупают доступ к удаленным телескопам, занимаются астрофотографией, а это крайне дорогое хобби. Даже любительская астрономическая камера стоит несколько тысяч долларов, а цена профессиональных начинается от $10 000. Да и достать их в нынешних условиях довольно трудно. Чтобы собрать приличную частную обсерваторию в Подмосковье, надо потратить несколько миллионов рублей на камеру, столько же на телескоп, закупить колесо фильтров и сами фильтры, построить павильон и поставить купол. В среднем потребуется от 5 млн до 10 млн руб. Это цена хорошего автомобиля, но в Москве такое позволить себе могут многие.

— Вы уже неоднократно высказывались о Москве как о городе, не приспособленном для астрономических наблюдений. Можно узнать подробнее, в чем тут у нас проблемы?

— В Москве слабое проницание — невооруженным взглядом мы видим только самые яркие звезды. А в хорошем для наблюдений месте видны сразу тысячи звезд. На юге России вблизи Черного моря, например. С учетом того, что Москва — северный город, в наших широтах не наступают настоящие астрономические ночи, когда Солнце опускается за линию горизонта на 18 градусов и не засвечивает небо. Кроме того, для мегаполисов характерны смог и световое загрязнение. Наблюдать не очень удобно даже в 150 км от МКАД. Когда в темное время суток летишь в самолете, над Москвой всегда виден купол яркого света, даже если в небе сплошная облачность. В целом в Москве плохой астроклимат, в течение года ночей с ясным небом крайне мало — от 80 до 100. В России вообще мало мест с отличным астроклиматом — это Благовещенск в Амурской области и Горный Алтай.

— И все же, если человек хочет понаблюдать звездное небо, не уезжая за тридевять земель, на сколько километров ему необходимо отъехать от Москвы?

— Есть специальные карты светового загрязнения. Это сложный вопрос, здесь скорее надо смотреть конкретные локации в Подмосковье, где большие лесные массивы и т. д. Но минимум за 100, а лучше за 150 км, чтобы хоть что-то увидеть.

— А какую аппаратуру, телескопы вы бы посоветовали купить начинающим астрономам-любителям?

— Я бы посоветовал начать с чтения книг по астрономии и вообще понять, насколько человеку интересна эта тема. Не нужно сразу покупать дорогой телескоп, начинайте с простого. Хороший бинокль или маленький телескоп с диаметром объектива 60 мм за 20 000 руб. поможет определиться, есть к астрономическим наблюдениям интерес или нет. Потом моно взять телескоп, похожий на тот, что был у меня — Celestron C6-N. И если дело пойдет, то дальше вы уже поймете, что нужно именно вам. Варианты откроются сами, как это случилось и в моей жизни.